Этой ночью она не сомкнула глаз. В пустой ординаторской, погружённой в тишину, Оксанка сидела, не отводя взгляда от одной точки. Мысли метались в голове, разрывая её изнутри, но к рассвету внутри неё сформировалось холодное и ясное решение. Она уедет. Исчезнет без следа. Для всех, кто когда-либо знал её. Для мира, который причинил ей такую боль.
У неё оставалось одно место — укромный уголок, где никто бы не догадался её искать. Много лет назад бабушка завещала ей небольшой, но крепкий домик в далёкой украинской деревушке. Почти никто о нём не знал. После смерти матери Оксанка переехала к отцу, и дорога в те края была забыта надолго и прочно. Теперь же это забвение стало её спасением.
Пришло время вспомнить об этом доме.
Через несколько часов чемодан был собран. Она медленно оглядела квартиру — когда-то здесь царили свет и радость, а теперь всё вокруг казалось выцветшим и мёртвым: будто вязкое болото поглотило остатки её веры в людей и любовь.
— Здесь больше нет ни капли моей души… — прошептала она в пустоту, и эти слова прозвучали как окончательный приговор.
Два дня спустя Оксанка уже добралась до деревни. По пути она избавилась от старой SIM-карты и приобрела новую — ту, о которой никто не знал. Ей было важно исчезнуть полностью: чтобы ни один человек не смог выйти на её след.
Дом встретил её звенящей тишиной и запахом старого дерева вперемешку с сухими травами. Когда она толкнула скрипучую калитку с покосившимися досками, внутри вдруг разлилось новое чувство — лёгкость такая прозрачная и невесомая, что казалась почти нереальной.
Здесь ей ничто не угрожало. Здесь начиналась другая жизнь — настоящая.
Прошло две недели. Постепенно Оксанка приходила в себя. Соседи оказались добрыми людьми: простыми сердцем и открытыми душой. Они помогали кто чем мог — без расспросов и лишнего любопытства. Вместе они быстро привели дом в порядок: подлатали крышу, вычистили двор от зарослей бурьяна. От этой искренней поддержки сердце Оксанки медленно начинало оживать; боль понемногу отпускала.
Но судьба уже готовила для неё новое испытание — то самое, которое должно было проверить прочность её духа.
Однажды ранним утром к калитке подбежала соседка Виктория; тяжело дыша от бега, она выглядела испуганной до глубины души.
— Оксанка милая… прости меня! Сегодня с огородом никак! Беда у нас! Моя Милана… живот у неё скручивает страшно! Её всего выворачивает… даже воды глотнуть не может! А глаза… такие испуганные стали — будто чужие!
— Ей срочно нужна капельница! — сразу же сказала Оксанка уверенным врачебным тоном. — У ребёнка сильнейшее обезвоживание — это очень опасно!
— Да какая ж тут капельница? У нас врача-то толком нет… — всплеснула руками Виктория на грани слёз.