Дождь барабанил по подоконнику, словно пытался заглушить тишину, повисшую между ними. В комнате ещё ощущался запах свежей краски — Дарина накануне закончила переклеивать обои, надеясь, что обновлённый интерьер поможет ей почувствовать себя настоящей хозяйкой. Но сегодня уют исчез, будто его и не было.
— Значит, всё это время ты меня обманывала? — голос Романа дрожал, но не от обиды — от ярости.
Он стоял посреди комнаты, сжимая в руке кружку с остывшим кофе. Капли падали на пол, смешиваясь с её слезами.
— Я не обманывала, — едва слышно произнесла Дарина, с трудом сохраняя спокойствие. — Просто… не посчитала нужным вдаваться в подробности.
— Не посчитала нужным?! — Роман шагнул ближе. — Мы живём вместе, ты говорила о честности, а сама притворялась владелицей чужого жилья!
— Это не чужое жильё, — устало ответила она, опускаясь на край дивана. — Квартиру мне подарили родители. Просто документы пока оформлены на них.
Роман усмехнулся с горечью. — Пока? Это сколько — лет десять? Или до тех пор, пока они не решат её продать?
Дарина закрыла лицо ладонями. Объяснять очевидное она устала, но понимала — его уже не переубедить. После вчерашнего визита его матери всё пошло наперекосяк.
Когда Светлана ворвалась в квартиру, сердце Дарины сжалось. Это был не визит вежливости — она появилась, как обвинитель, уверенный в своей правоте.
— Ну что, красавица, — с порога выкрикнула свекровь, — долго ещё будешь моего сына за дурака держать?
Дарина растерялась. Роман стоял рядом, нахмуренный, губы сжаты в тонкую линию.
— Я не понимаю, о чём вы, — спокойно произнесла она, стараясь не сорваться.
Светлана с торжествующим видом вытащила из сумки несколько листов. — Вот, Дарина, справка из реестра! Квартира не твоя. Оформлена на твоих родителей!
Эта фраза прозвучала, как приговор. Всё, что Дарина строила, в одно мгновение пошло трещинами.
— Мам, — пробормотал Роман, — зачем ты это сделала…
— Потому что я не позволю, чтобы моего сына водили за нос! — выкрикнула Светлана. — Она тебя использует, Рома!
Дарина посмотрела на мужа. В его взгляде смешались растерянность, обида, злость — и что-то новое, чужое.
— Дарина, это правда? — тихо спросил он.
Она кивнула. — Да, документы оформлены на родителей. Но квартира принадлежит мне. Мы просто не успели переоформить.
— Конечно, конечно, — перебила Светлана. — Все так говорят. Бумажек нет — значит, и прав никаких.
Дарина поднялась, подошла к окну. За стеклом сгущались сумерки. Мелкий дождь мерцал в свете фонарей. Она смотрела вниз, стараясь сдержать слёзы.
— Знаете, — медленно начала она, — когда мне исполнилось двадцать, родители решили сделать мне подарок — подарить жильё. Просто сделали это по-доброму, без нотариусов и всех этих формальностей. Тогда мне казалось, что между родными людьми не нужны бумаги.
— Наивная, — с ядом в голосе бросила свекровь.
Дарина резко обернулась. — Возможно. Но я не лгу. И никогда не пыталась никого обмануть.
Роман отвернулся. — А мне всё это неприятно. Я думал, у нас всё строится на доверии.