— По-честному?! — Дарина не сдержалась. — А что здесь нечестного? Я ведь ни копейки у тебя не просила! Работаю, сама оплачиваю коммунальные счета и всё остальное. Какая разница, на чьё имя оформлена эта квартира?
Светлана с силой ударила ладонью по столу. — Разница принципиальная! Мужчина должен быть хозяином в доме, а не просто временным жильцом!
— Вот оно как, — с горечью усмехнулась Дарина. — То есть вся суть в том, что Роман живёт не на своей территории?
Свекровь выпрямилась, губы её сжались в тонкую полоску. — Ты, Дарина, не путай берега. Вчера ещё студенткой была, а сегодня уже командуешь в доме.
— Мам, хватит, — устало произнёс Роман, но в его голосе не было твёрдости.
— Не хватит! — повысила голос Светлана. — Пусть знает, что правду не спрячешь.
Дарина закрыла глаза, слушая, как они перебрасываются обвинениями. Внутри всё сжималось от боли. Она понимала: сейчас речь идёт не только о квартире — решается их будущее. И Роман… он так и не встал на её сторону. Ни в тот момент, ни позже — никогда.
Именно тогда она впервые ощутила, что значит быть по-настоящему одинокой. Холодно, пусто, безнадёжно.
— Светлана, — произнесла Дарина спокойно, не повышая тона, — вы сейчас находитесь в моём доме. Если вы не можете проявить уважение — вот дверь.
— В твоём доме?! — свекровь рассмеялась громко и зло. — Ты слышал, Рома? В её! Да её имени даже в документах нет!
Дарина подошла ближе и распахнула дверь. — Прошу, выходите.
Светлана ещё с минуту кипела от возмущения, потом с шумом ударила сумкой о стену и вышла в подъезд.
Дверь захлопнулась с глухим, тяжёлым звуком.
Роман молчал. Потом, едва слышно, сказал: — Ты могла бы рассказать мне об этом раньше.
— Я не думала, что это имеет значение, — голос Дарины дрогнул. — Я не скрывала специально.
Он пожал плечами. — Всё равно неприятно.
— А тебе, наверное, приятно, когда мама тебя защищает, да? — прошептала она. — Когда она вмешивается в нашу жизнь.
— Она просто переживает.
— Нет. Она держит тебя под контролем. И теперь — меня тоже.
Роман устало провёл рукой по лбу. — Мне нужно побыть одному.
Он ушёл в спальню и тихо прикрыл за собой дверь.
Ночь тянулась бесконечно. Дарина сидела на кухне, пила воду прямо из-под крана, прислушиваясь к каплям, падающим из смесителя. Эти мелкие звуки раздражали до дрожи.
«Вот и всё, — думала она. — Так распадается семья. Не из-за измен, не из-за громких скандалов, а из-за бумажек и чужих слов.»
Она вспомнила, как он делал ей предложение — в этой самой кухне, с кольцом в руках и сияющей улыбкой. Тогда казалось, что им всё по плечу. Что любовь — главное.
Теперь же всё это звучало как чья-то злая насмешка.
Утром Роман молча собрался на работу. Не сказал ни слова, даже не взглянул. Просто тихо закрыл за собой дверь.
Прошло две недели. Осень медленно окутывала город — серыми облаками, лужами и сыростью, от которой не спасали ни горячий чай, ни тёплые пледы. Дарина жила, будто на автопилоте. Ходила на работу, улыбалась коллегам, но по вечерам возвращалась в пустую квартиру, где каждый звук отдавался гулким эхом.