— С такой нервотрёпкой можно и самому в психушку загреметь, — пробормотал Алексей. — Пойдём, покажу…
Он провёл Таню в свой кабинет и достал объёмный альбом в переплёте из кожи:
— Этот альбом вела моя первая жена Светлана — мама Максима. Мы учились вместе с четвёртого класса. С юных лет любили друг друга, расставались, затем снова сходились и терялись…
Он поведал историю их долгих отношений, болезни и расставания. Светлана умерла, так и не одолев болезнь.
— Перед смертью она призналась… Что родила от меня девочку, но никогда раньше не рассказывала — боялась. Её родители поставили жёсткое условие: либо отказаться от ребёнка, либо лишиться всего. Ей было всего шестнадцать.
«Помнишь мой нательный крестик, который подарила бабушка? — процитировал он последние слова жены. — Она повесила его на шею нашей дочери. Пусть он оберегает её всю жизнь».
— Значит… я твоя дочь?
— Да, Евгения. Прости, я даже не пытался тебя найти. Ты появилась на свет в Одессе, никто не знал, в какой дом тебя определили.
Таня перелистывала страницы альбома. На всех снимках — от детских до школьных — на шее девушки с рыжими волосами висел знакомый чёрный шёлковый шнурок.
— Значит, Максим — мой родной брат?
— Вот это да! Таня, ты меня поражаешь. То, что я твой отец, обрадовало меньше, чем то, что Максим — твой брат?
— Прости… Просто с Максимом мы подружились, я его очень люблю!
— Прекрасно! Теперь всё изменится. Я устрою тебя на факультет, отправлю Ирину на лечение. Единственный минус — придётся искать нового повара.
— Папа, а может, нам не нужен никакой ресторан? Я буду готовить для всей семьи!
— Ни за что! Раз уж ты провела всю жизнь в казённых учреждениях, я ещё буду на тебе экономить? Нет уж! Ты будешь учиться! И немедленно переезжаешь на второй этаж. Я хочу поговорить с тобой вдоволь!
Таня хотела возразить, но отец подошёл и крепко обнял её. Впервые за всю жизнь она ощутила, что у неё есть настоящая семья.