Он не сразу понял, что это не просто обида и не попытка надавить. Это была точка. Конец.
Мария не устраивала сцен, не хлопала дверью и не поднимала голос. Она просто вызвала такси и поехала к своей маме. Машина мчалась по влажной весенней дороге, а дочка тихо посапывала на заднем сиденье. И вдруг Марии стало легче — словно с плеч сбросили чужие ожидания и требования.
Мать встретила их у двери в домашнем халате, с лёгкой тревогой во взгляде. Но вскоре её глаза наполнились решимостью. За ужином Мария всё ей рассказала. Женщина слушала молча, лишь покачивала головой.
— Он решил, что деньги — это только его заслуга? — наконец произнесла она, ставя чайник на плиту. — Пусть тогда сам попробует выносить ребёнка. Декрет — это труд, тяжёлый и невидимый. Без выходных и без благодарности.
Только теперь Мария осознала, насколько тяжело ей было под гнётом чужих требований и как сильно они ломали её изнутри.
— Мам… Я ведь никогда не соглашалась быть домработницей для чужой семьи.
— Ты правильно сделала, что ушла, — мать мягко положила руку ей на плечо. — Не позволяй себя ломать. Терпение доводит до могилы.
В тот же вечер Мария открыла старую переписку с бывшей коллегой. Оказалось, на работе о ней помнили и даже искали специалиста для удалённой занятости с гибким графиком. Условия были далеки от идеальных, но главное — она снова могла зарабатывать сама.
Пока Мария обсуждала детали новой работы, у Анастасии в профиле появилась свежая фотография: аккуратный маникюр с подписью «Наконец-то выбралась в салон». Это уже ничуть не удивило Марию — привычка жить за чужой счёт продолжалась, только теперь без её участия.
Прошло две недели. В комнате Марии теперь стояла та самая детская кроватка — та самая, которую она отстояла в споре с мужем. Дочка спокойно спала в ней по ночам и просыпалась утром весёлой и улыбающейся. Мария успевала всё: заботиться о ребёнке и даже работать вечерами. Когда исчезло давление извне, сил будто прибавилось.
Из новостей: Анастасия устроилась продавцом в торговом центре Украины. Жалоб было много: тяжело стоять целый день, покупателей слишком много, перерывы короткие… Свекровь тоже решила внести свой вклад — попробовала себя в роли сиделки.
Однажды вечером Марии пришло сообщение от Богдана: «Прости меня… Я был неправ». В ответ он получил фотографию заявления на алименты.
— У меня нет брата-мецената, так что зарабатываю как могу — хотя бы на пюре для дочери хватает. Надеюсь только одно: ты не исчезнешь так же внезапно, как бывший твоей хрупкой Анастасии.
Ответа не последовало.
Зато Мария поставила чайник греться и подошла к дочке поправить одеяло во сне. Да, усталость была рядом каждый день; да, тревога за будущее никуда не делась… Но теперь оно зависело только от неё самой — а не от прихотей женщин вроде тех, кто был готов разлучить мать с ребёнком ради собственного удобства.