— За тобой мама пришла, собирайся.
Считается, что каждый ребенок в детском доме с нетерпением ждёт этих слов.
Но Марина вздрогнула от них, словно получила пощёчину. — Давай, собирайся, чего сидишь?
Тамара Сергеевна смотрела на неё, не понимая, почему девочка совсем не обрадовалась.
Жизнь в детском доме далека от сладкой.
Многие из детей просто убегали на улицу.
А здесь Марина возвращается в собственный дом, но при этом недовольна. — Я не хочу, — произнесла она, отвернувшись к окну.
Её подруга Катя мельком взглянула на неё, но молчала.
Ей самой было непонятно такое поведение.
Катя с удовольствием вернулась бы домой, но там она никому не нужна. — Марина, ну почему ты? — спросила Тамара Сергеевна. — Тебя мама ждёт. — Я не хочу её видеть.
И возвращаться к ней не собираюсь.
Остальные девочки тоже с любопытством слушали разговор, и воспитатель решила, что это всё-таки не для посторонних ушей. — Пойдём со мной.
Тамара Сергеевна повела Марину в один из кабинетов и с сочувствием посмотрела на неё. — Твоя мама, конечно, многое натворила.
Но она явно пытается исправиться.
Иначе ей бы не разрешили забрать тебя. — Вы думаете, это впервые? — Марина усмехнулась и покачала головой. — Это уже второй раз, как я в детдоме.
Когда меня забрали впервые, мама сделала вид, что меняет свою жизнь.
Убрала бутылки, привела дом в порядок, купила еду, устроилась на работу.
И когда пришли с проверкой, всё выглядело прилично.
Потом меня вернули, а мама снова расслабилась.
Я ей нужна только ради получения пособий. — Марина, я никак на это повлиять не могу.
Но, наверное, дома всё же лучше, — пыталась убедить Тамара Сергеевна. — Лучше?!
Вы знаете, что значит голодать?
Или ходить в школу в тонких, рваных ботинках при минус двадцати?
Или прятаться в своей комнате, молясь, чтобы мамины пьяные знакомые не зашли?
Почему же её не лишают родительских прав?!
У Марины на глазах появились слёзы.
Да, ей не нравилось в детдоме, но здесь она была уверена, что её накормят и оденут.
И что ей относительно безопасно.
А дома всё иначе. — Я не могу помочь тебе, — вздохнула воспитательница.
Ей искренне жаль было Марину.
Девочка была бойкой и умной — довольно редкое явление в детском доме.
Возможно, когда-то и её мать была интересным человеком, пока не увлеклась алкоголем.
Хотя Тамара Сергеевна уже семь лет работает в детском доме, впервые сталкивалась с ребёнком, который не хочет ехать домой. — А можно ли мне самой жить? — спросила Марина. — Я бы пошла работать и сняла комнату. — Только когда достигнешь совершеннолетия, — покачала головой Тамара Сергеевна. — Мне почти шестнадцать!
Я уже взрослая!
Тамара Сергеевна тоже считала, что Марина слишком взрослая для своих лет.
Но изменить ничего не могла. — К сожалению, ты должна находиться под опекой взрослого.
Может, есть кто-то, кто мог бы оформить опеку? — спросила она. — И подать заявление на лишение матери родительских прав. — Никого у меня нет… Пока жила бабушка, было хоть немного лучше, а теперь совсем невыносимо. — А отец? — Спился… Умер.
Марина говорила об этом спокойно, словно это было нормой.
Хотя для неё так и было. — А у него нет родных?
Марина задумалась. — Вроде, у него была жива мама, но я её не знаю.