— Оленька, ты ведь всё равно сейчас в декрете, — начала издалека Кристина, отодвигая в сторону тарелку с недоеденным оливье. Воскресный обед у свекрови подходил к завершению, и Оленька мысленно уже укладывала в сумку детские вещи, мечтая поскорее оказаться дома. Годовалый Никита мирно спал в переноске в прихожей, и это редкое затишье казалось слишком ценным, чтобы тратить его на пустые разговоры.
Мирослав, муж Оленьки, напрягся — он всегда чувствовал, когда его сестра собиралась затеять что-то неприятное.
— Ну да, дома сижу, — осторожно ответила Оленька и сделала вид, будто сосредоточена на выковыривании горошин из салата.
— Вот именно! — Кристина хлопнула ладонью по столу так резко, что рюмки подпрыгнули. — А Александре нашей помощь нужна. Ты же знаешь: она квартиру купила. Старую сталинку. Там работы — не переделать.
Оленька промолчала. С Александрой она была знакома лишь поверхностно — пару раз пересекались на семейных торжествах. Тихая девушка без особых примет недавно получила большое наследство от дальней родственницы и сразу вложила его в убитую трёшку в центре города.
— И что? — не выдержал Мирослав. — А при чём тут Оленька? Мы людей наймём.
— Да какие люди! — отмахнулась Кристина. — Только деньги зря потратите. Там сначала всё ободрать надо да хлам вынести. Самая грязная работа! Александра одна не справится: у неё со спиной проблемы. А ты у нас молодая да крепкая! Чего тебе дома киснуть? Развеялась бы немного и доброе дело сделала бы. Всё-таки родня!
Феврония, до этого молча наблюдавшая за разговором свекровь, авторитетно кивнула:
— И правда ведь, Оленька. Что тебе стоит? Никитка по полдня спит. А так и пользу принесёшь людям и сама размнёшься немного. А то сидишь взаперти целыми днями… скоро ведь завоешь от скуки.
Оленька медленно подняла голову и перевела взгляд с одной женщины на другую. Обе смотрели на неё одинаково: снисходительно-доброжелательно и с полной уверенностью в своей правоте. Для них её декрет был чем-то вроде каникул: бесконечный отпуск за счёт государства, во время которого она «сидит дома», то есть ничего не делает вовсе. Они не знали про ночи без сна; про дни-близнецы без перерыва; про усталость до ломоты в костях; про то как каждая минута тишины во время детского сна — это не свободное время для подвигов, а короткая передышка перед следующим рывком.
— Я помогать Александре с ремонтом не буду, — произнесла Оленька негромко, но чётко.
В комнате повисла гнетущая тишина; даже телевизор на фоне будто притих.
— Это ещё почему? — первой пришла в себя Кристина; её брови удивлённо поползли вверх.
— Потому что мой декретный отпуск вовсе не отпуск в привычном смысле слова. Это моя работа: я мама круглосуточно без выходных и праздников. И если у меня вдруг появляется свободная минута — я лучше посплю или приму душ… а не буду обдирать стены чужой квартиры.
— Ну ты сказала! — фыркнула Кристина с усмешкой. — Работа у неё! Все рожают детей – ничего страшного! Не разваливаются же! А ты у нас принцесса прям… Мы вот с мамой когда Мирослава растили – ещё и на даче пахали да закрутки делали всю осень! И никто не жаловался!
— Кристина… хватит уже… — вмешался Мирослав усталым голосом.
— А что такого я сказала? Я правду говорю! Сидит себе за счёт мужа да ещё условия диктует! Родственникам помочь ей западло стало! Александра вообще одна как перст – ей тяжело сейчас!
— Если ей тяжело – пусть нанимает рабочих бригаду, — твёрдо произнесла Оленька; внутри начинало закипать раздражение.— У неё деньги есть: наследство получила она – а не я!
— Деньги считать надо бережливо… — вставила Феврония нравоучительно.— Зачем платить чужим людям? Родные же есть рядом! Семья должна помогать друг другу просто так – по-человечески!
— Вот именно! – подхватила Кристина.— Мирославчик ну скажи ей сам наконец-то! Это ненормально!
Мирослав бросил взгляд на жену полный мольбы: «Ну пожалуйста… уступи им хоть разок». Она знала этот взгляд слишком хорошо: он терпеть не мог конфликты и предпочитал уступить ради мира любой ценой… Но сегодня она решила иначе.
— Мой муж меня поддерживает,— спокойно сказала Оленька.— Потому что он видит каждый день мою усталость… Он знает: после ночи без сна я просто физически неспособна ехать через весь город махать шпателем по стенам…
Мирослав отвёл глаза в сторону и пробормотал невнятное «Да ладно вам… разберёмся». Это звучало как полное признание поражения.
Оленька поднялась из-за стола:
— Спасибо за обед вам большое, Феврония… Нам пора идти… Никита скоро проснётся…
Не глядя больше ни на кого из присутствующих за столом, она прошла в коридор; быстро оделась сама и аккуратно уложила сонного малыша в комбинезон; взяла переноску с ребёнком и вышла на лестничную площадку.
Мирослав поспешил следом за ней уже натягивая куртку прямо на ходу…