— Можно? — спросил сын с некоторой неуверенностью.
— Вы к проверке или с визитом? — приподняла бровь Тамара.
— Мы просто к тебе. Побыть вместе. По-человечески, — тихо ответил он, словно боясь нарушить тишину.
Тамара отступила в сторону. Не улыбаясь, но и не захлопнув дверь. Они вошли, сняли обувь осторожно — словно в музее.
— Я купил твои любимые вафли с шоколадом. И Оля принесла травяной чай. Катя, как видишь, снова голодная. Так что если вдруг найдётся…
— Если найдётся, сами найдёте. Холодильник — он же не инопланетный артефакт.
Катя улыбнулась сдержанно, а Оля смущённо улыбнулась.
— Мы сами, обещаем. Только расскажи, как ты там… — подсела ближе Оля.
Тамара поставила чайник. Не из долга — просто захотелось.
— Было хорошо. Впервые за долгое время я спала без будильника. Проснулась и не думала, кто голоден, а кто проспал. Представляете?
— С трудом, — усмехнулся Сергей.
— Вот. А теперь слушайте: у меня новые правила.
Она налила чай, не прерываясь:
— Первое. Без звонка — не приходить. Даже если стоите внизу с тортом и виноватым видом. Второе. Я не обязана быть «на подхвате». Я не диспетчер, не няня, не бэк-офис. Я — Тамара. И теперь у меня три задачи: жить, отдыхать и радоваться.
— А блины? — тихо спросила Катя с надеждой.
— По воскресеньям. Если приедете с уже вымытой посудой.
— Как это?
— Купите свою и привезёте. Или помоете внизу. Я больше не кухонный заложник.
Они смеялись. Не из вежливости, а искренне. Потому что впервые за много лет мать говорила не как ресурс, а как женщина.
Вечером, после ухода гостей, Тамара закрыла дверь не с облегчением, а с ровным теплом — словно человек, который всё расставил по своим местам.
На следующий день в дверь позвонили снова. На пороге стояла Елена, с сумкой, в пальто и с напряжённым выражением лица.
— Нам нужно поговорить, — тихо сказала она, опуская взгляд.
— Только не здесь, — спокойно ответила Тамара. — Здесь теперь живу я. А выяснять отношения — в кафе или в суде. Ты же любишь всё официальное.
— Мария Ивановна… — начала Елена, но Тамара подняла руку:
— Подумай пока. А я попробую пожить по-своему. Не быть удобной, а быть живой.
Она мягко, но решительно захлопнула дверь.
Вечером Оля написала в мессенджер:
«Бабуль, ты теперь как принцесса. Только без замка. Мы гордимся тобой».
Тамара улыбнулась и поставила на подоконник маленький кактус. Он был упрямым, как и она. И колючим — по делу.