Каждое его слово отзывалось болью. Она молчала, сдерживая слёзы.
— У меня скоро родится сын, — он отступил к двери. — Я не смог бы его оставить. Никогда.
— Роман…
— Вы ждали тридцать лет, — он положил руку на дверную ручку. — Теперь моя очередь ждать столько же, чтобы забыть вас.
Дверь захлопнулась. Оксана осталась стоять одна в пустом коридоре, прижав руки к груди. За стеной играла музыка. По лестнице кто-то спускался, громко стуча каблуками.
Она медленно пошла вниз. На первом этаже остановилась — ноги подкосились. Присела на подоконник и достала телефон.
«Виктор, — написала она бывшему мужу. — Спасибо тебе за то, что вырастил его таким… настоящим».
Ответ пришёл почти сразу:
«Уезжай, Оксана. Не тревожь старое. Ни ему, ни себе».
В гостиничном номере она собрала вещи. Из чемодана достала старую фотографию: маленький мальчик с пластмассовой лопаткой улыбался ей сквозь время. На обороте выцветшими чернилами было написано: «Роману 3 года».
Она хотела оставить снимок Лесе — вдруг когда-нибудь передаст… Но потом передумала. Есть мосты, которые уже не восстановить. Есть ошибки, что невозможно исправить.
В поезде она взяла место в купе, но сон так и не пришёл. Она смотрела в окно на проносящиеся незнакомые города и чужие дома — жизни других людей. Где-то там остался её сын… теперь уже навсегда чужой.
Оксана нашла в телефоне номер Леси, немного помедлила и написала:
«Когда родится малыш – поцелуйте его от бабушки… которой у него никогда не будет».
Затем выключила телефон и закрыла глаза. Слёзы текли по щекам, но она больше их не стирала.
Через три месяца случайно наткнулась в интернете на статью о новом торговом центре: на фото был Роман — в деловом костюме с наградой в руках; рядом стояла Леся с округлившимся животом.
Они улыбались: молодые, красивые и счастливые… настоящая семья.
Оксана распечатала снимок и поставила рядом со старым фото трёхлетнего мальчика с лопаткой в руках. Между двумя кадрами прошло тридцать два года — целая жизнь.
«Мама, почему ты меня не любишь?» — вспомнились слова Виктора.
— Любила… — прошептала она сквозь дрожащий голос, глядя на фотографии. — Просто я не умела это показать… А теперь уже поздно.
С тех пор она больше не пыталась выйти с ним на связь: ни писем, ни звонков… Только изредка заходила на его страницу в соцсетях: смотрела новые фотографии маленького Димы; как они всей семьёй ездят отдыхать; как отмечают праздники…
Чужая жизнь… счастливая жизнь… В которой для неё места уже не осталось.